Владимир Косогов
Поэт. Родился в 1986 году, в Железногорске Курской области. Окончил филфак Курского государственного университета. Публиковался в журналах «Арион», Знамя», «Нева», «Сибирские огни», «Москва». Лауреат международного литературного Волошинского конкурса. Победитель литературного конкурса «Лицей». Живет в Курске.
Вратарь
— Эй, сосед? — а сосед на верёвке,
на верёвке висит бельевой…
О. Чухонцев
Изумрудная россыпь зелёнки
На локтях, исцарапанных вдрызг.
Это я, отдохнувший в «Орлёнке»
И уставший от солнечных брызг!
Проскрипят дворовые качели
На невнятном наречье стальном,
Разбираться в котором умели,
Только вдруг разучились потом.
Пусть закружат. Ногами цепляю
Облаков белозубую пасть.
С каждым вдохом глаза закрываю:
Так с дощечки не страшно упасть,
Поперхнуться на стёртом газоне,
Рот раззявив, как жёлтый пескарь.
Силуэт на соседском балконе
Ловит солнце в ладонь, как вратарь:
От волненья вспотела рубаха,
Даже солнцу в руках горячо.
Вдруг ударят качели с размаха,
Синяком разукрасив плечо.
Я не знал: до какого предела
Боль — сильна, смехотворен — испуг.
…А вратарь через месяц приделал
Бельевую верёвку на крюк.
* * *
Помню размалёванные парты,
Но не помню лиц учителей.
Я писал вторые варианты,
Потому что первые — сложней.
Думал я: вот так всю жизнь промаюсь,
Недоучкой буду до седин,
Потому что никогда не справлюсь,
Если вариант всего один.
Вакансия поэта
Д. У.
На последний урок прозвенел звонок,
Только мы пускаемся наутёк,
Расписание презирая, —
Золотые умы, хроникёры муз.
Записались в питерский горный вуз
И пропали до Первомая.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Перегаром дыша, подпоёт душа:
«Наша жизнь бездумна, но хороша,
Нам поглубже копай траншеи!»
Если вправду, Отче, блаженны мы —
Дураки, писаки, говоруны, —
Позже всех поломай нам шеи.
Чтоб узнал я вдруг: хуже смертных мук —
Ежедневно рабочий таскать сюртук,
Заходить вместо дикого зверя,
Но не в клетку — в комнату, где, нежна,
Не любовница больше и не жена,
Но глупышка и пустомеля, —
Подогрела обед, от помады след
Не заметила — просто отвлёк сосед —
И, сверкнув золотой удавкой,
Лишний раз напомнила — выход был.
Но Господь меня уберёг, простил,
Так что — радуйся и не тявкай…
* * *
Вот жизнь осталась пребольшая,
Как школьный глобус голубой.
И, участь эту предвкушая,
Я не спешу сказать: «Отбой»!
Вот лес стоит, за лесом — поле.
Банальнее не сочинить.
Что дальше: счастье или горе?
Кого спросить?
Я лишь одно понять не в силах:
Кто это выдумать помог,
Чтоб рос на папиной могиле
С ромашками чертополох?
Срываю голыми руками
Живучий каменный сорняк.
И плавится под лепестками
И не просыплется никак
Пыльца колючая, густая,
Оставленная на потом
Вот здесь, где ада нет и рая,
А только рыхлый чернозём.
Я так учусь живых и мёртвых
Распознавать по бахроме
На листьях этих, распростёртых,
Как руки папины, — ко мне.
Живите, клейкие прожилки!
Могильный камень, костеней!
Не время собирать пожитки,
Переселяться в мир теней.
Мне так судьба преподавала,
И я в кулак сжимал ладонь.
А мама рядом заказала
Табличку «Бронь».
* * *
Вот мой дед пережил сыновей,
И поэтому жизнь его съела
До распухших артритных костей,
Но до сердца дойти не успела.
Разве смерти спокойной просил
В сорок третьем и позже, когда он
У сыновних горячих могил
Предынсультно трусился, как даун?
Будешь плыть через мутный ручей
На Никольщину в дом деревянный,
Поздоровкайся с жизнью ничьей,
Поклонись головой окаянной
И отцу моему, и дядьям,
И спасительной ангельской твари
Лишь за то, что идти по пятам
Глупым внукам они не давали.
Сорок дней
Раба Божия новопреставленного Николая
встречают братья Пётр, Сергей, Иван.
Загробную жизнь именно так представляю —
мягкий диван,
сидят вчетвером, о прошлом талдычат сказки,
сад-огород, прочая ерунда.
Был Николай в завязке,
не помогла даже живая вода.
Душу, к Тебе отошедшую с истиной верой,
по совести упокой.
Порохом станет память, а время — серой:
задачка по химии, писанная Лукой.
* * *
Венецианской папироской
(Уже примерно полчаса)
Иосиф Александрыч Бродский
Дымит и смотрит в небеса.
Звучит мотив фортепианный,
Но тает с дымом сигарет
И профиль Кушнера туманный,
И Рейна грузный силуэт.
* * *
Е. К.
Если музыкальную шкатулку
Я найду на пыльном чердаке,
Никому не выдам эту штуку,
Перепрячу в новом тайнике.
Чтобы механические звуки
Никогда не вырвались на свет,
В темноте мы шарим, близоруки,
Ищем: где бы спрятать инструмент.
Вот три слова: жизни было мало.
Подбери трагический мотив,
Да такой, чтоб душу вынимало,
Всё на свете в ней разворотив.
До свиданья, маленькие ноты,
Пойте у меня над головой.
Что там вечно ищут идиоты?
Музыку в коробочке пустой?
